| |
ПЕСНИ ИЗ "ВК"
Оригинал
Earendil was a mariner
that tarried in Arvernien;
he built a boat of timber felled
in Nimbrethil to journey un;
her sails he wove of silver fair,
of silver were her lanterns made,
her prow was fashioned like a swan,
and light upon her banners laid.
In panoply of ancient kings,
in chained rings he armored him;
his shining shield was scored with runes
to ward all wounds and harm from him;
his bow was made of dragon-horn,
his arrows shorn of ebony
of silver was his habergeon,
his scabbard of chalcedony;
his sword of steel was valiant,
of adamant his helmet tall,
an eagle-plume upon his crest,
upon his breast an emerald.
Beneath the Moon and under star
he wandered far from northern strands,
bewildered on enchanted ways
beyond the days of mortal lands.
From gnashing of the Narrow Ice
where shadow lies on frozen hills,
from nether heats and burning waste
he turned in haste, and roving still
on starless waters far astray
at last he came to Night of Naught,
and passed, and never sight he saw
of shining shore nor light he sought.
The winds of wrath came driving him,
and blindly in the foam he fled
from west to east and errandless,
unheralded he homeward sped.
There flying Elwing came to him,
and flame was in the darkness lit;
more bright than light of diamond
the fire of her carcanet.
The Silmaril she bound on him
and crowned him with the living light,
and dauntless then with burning brow
he turned his prow; and in the night
from otherworld beyond the Sea
there strong and fee a storm arose,
a wind of power in Tarmenel;
by paths that seldom mortal goes
his boat in bore of biting breath
as might of death across the gray
and long-forsaken seas distressed:
from east to west he passed away.
Through Evernight he back was borne
on black and roaring waves that ran
o'er leagues unlit and foundered shores
that drowned before the Days began,
until he hears on strands of pearl
where ends the world the music long,
where ever-foaming billows roll,
the yellow gold and jewels wan.
He saw the Mountain silent rise
where twilight lies upon the knees
of Valinor, and Eldamar
beheld afar beyond the seas.
A wanderer escaped from night
to haven white he came at last,
to Elvenhome the green and fair
where keen the air, where pale all glass
beneath the Hill of Ilmarin
a-glimmer in a valley sheer
the lamplit towers of Tirion
are mirrored on the Shadowmere.
He tarried there from errantry,
and melodies they taught to him,
and sages old him marvels told,
and harps of gold they brought to him.
They clothed him then in elven-white,
and seven lights before him sent,
as through the Calacirian
to hidden land forlorn he went.
He came unto the timeless halls,
where shining fall the countless years,
and endless reigns the Elder King
in Ilmarin of Mountain sheer;
and words unheard were spoken then
of folk of Men and Elven-kin,
beyond the world were visions showed
forbid to those that dwell therein.
A ship then new they built for him
of mithril and of elven-glass
with shining prow; no shaven oar
nor sail she bore on silver mast:
the Silmaril as lantern light
and banner bright with living flame
to gleam thereon by Elbereth
herself was set, who thither came
and wings immortal made for him,
and laid on him undying doom,
to sail the shoreless skies and come
behind the Sun and light of Moon.
From Evereven's lofty hills
where softly silver fountains fall
his wings him bore, a wandering light,
beyond the mighty Mountain Wall.
From World's End then he turned away,
and yearned again to find afar
his home through shadows journeying,
and burning as an island star
on high above the mists he came,
a distant flame before the Sun,
a wonder ere the waking dawn
where grey the Norland waters run.
And over Middle-earth he passed
and heard at last the weeping sore
of women and of elven-maids
in Elder Days, in years of yore.
But on him mighty doom was laid,
till Moon should fade, an orbed star
to pass, and tarry newer more
on Hither Shores where mortals are;
for ever still a herald on
an errand that should newer rest
to bear his shining lamp afar,
the Flammifer of Westernesse.
|
Кистяковский
В Арверниэне свой корабль
сооружал Эарендил;
на Нимбретильских берегах
он корабельный лес рубил;
из шелкового серебра
соткал, сработал паруса
и серебристые огни
на прочных мачтах засветил;
а впереди, над рябью волн,
был лебедь гордый вознесен,
венчавший носовой отсек.
На запад отплывает он,
наследник первых королей,
в кольчуге светлой, со щитом,
завороженным от мечей
резною вязью древних рун;
в колчане — тяжесть черных стрел,
упруг и легок верный лук—
драконий выгнутый хребет,—
на поясе—заветный меч,
меч в халцедоновых ножнах,
на голове — высокий шлем,
украшенный пером орла,
н на груди — смарагд.
В Заморье от седых холмов
у кромки Торосистых льдов
Эарендил на юг поплыл,
в мерцанье северных светил;
Но вот ночные небеса
перечеркнула полоса
пустынных, мертвых берегов,
"проглоченных Бездонной Мглой,
и он свернул назад, домой,
теснимый яростью негров
и непроглядной тьмой.
Тогда, раскинув два крыла,
к Эарендилу на корабль ,
спустилась Элвин и зажгла
на влажном шлеме у него
живой светильник, Сильмарилл,
из ожерелья своего.
И вновь свернул Эарендил
на запад солнца; грозный шторм
погнал корабль в Валинор,
и он пробился, он проник
в иной, запретный смертный мир —
бесцветный, гиблый с давних пор,—
по проклятым морям.
Сквозь вечно сумеречный мир,
сквозь вздыбленное буйство лиг
неисчислимых, над страной,
схороненной морской волной
в эпоху Предначальных Дней,
Эарендил все дальше плыл
и вскоре смутно услыхал
обвал валов береговых,
дробящих в пене между скал
блеск самородков золотых
и самоцветов; а вдали,
за тусклой полосой земли,
вздымалась горная гряда
по пояс в блеклых облаках,
и дальше — Заокраинный Край,
Благословенная Страна,
и над каскадами долин —
цветущих, светлых — Илмарин,
неколебимый исполин,
а чуть пониже, отражен
в Миражном озере, как сон,
мерцал огнями Тирион,
эльфийский давний бастион,
их изначальный дом.
Оставив свой корабль у скал,
поднялся он на перевал
и неожиданно попал
в Благословенный Край,
где правит с Предначальных Лет
один король — король навек —
и где по-прежнему живет,
не зная ни забот, ни бед,
Бессмертных род — живой народ
из мифов и легенд.
Пришелец был переодет
в одежды эльфов, белый цвет
искрился на его плечах,
а эльфы, снявши свой запрет,
поведали ему — в словах
и недоступных всем иным
виденьях — тайны старины,
преданья о былых мирах
и старины о том, как мрак
густел, но отступал в боях
перед Союзом Светлых Сил —
Бессмертных и людей.
Но даже здесь Эарендил
судьбы скитальца не избыл:
от Элберет он получил —
навечно — дивный Сильмарилл,
и два серебряных крыла
Владычица ему дала,
чтоб облететь по небу мир
за солнцем и луной.
И вот взлетел Эарендил,
навек покинув мир иной
за гордой горною грядой,
подпершей небеса.
Он устремляется домой—
рассветной искрой островной,
расцветившей перед зарей
туманный небосвод.
Пока была светла луна
и зажжена его звезда,
за много лет он много раз —
небесный страх вселенских тайн —
над Средиземьем пролетал,
где отзвуком былых веков
из Первой и Второй эпох
всегда звучал печальный стон
бессмертных дев и смертных жен.
И он не улетал домой:
он путеводною звездой
звал нуменорцев за собой,
указывая путь морской
в их отчие края.
|
Гриншпун
Для странствий судно создавал
Скиталец вod Эарендил;
Он прочный остов воздвигал,
Борта и мачты возводил,
Ткал паруса из серебра,
Крепил огни — светить в пути;
Подобьем лебедя была
Резная грудь его ладьи.
В доспехи древних королей
Он облачил могучий стан.
С ним щит, священной вязью рун
Хранящий странника от ран;
С ним верный лук — драконий рог
И стрел эбеновых колчан;
С ним жаркий меч, что до времен
Укрыт в холодный халцедон.
Пером орла украшен был
Алмазный шлем, высок и крут,
И в такт дыханью на груди
Переливался изумруд.
И он, покинув берега,
Блуждал в неведомой дали,
Скитаясь в колдовских краях,
Куда пути его легли;
Он уводил свою ладью
Прочь от враждебных берегов,
От скрежетанья ломких льдов
И от обугленных песков.
Привел на грань извечной тьмы
Его скитаний тайный ход;
Там Ночь сливается с Ничто
В беззвездности бездонных вод,
Там ветер дыбит пенный вал
И бьется яростно во мгле;
Эарендил пути искал
Домой, к покинутой земле.
В слепом неведеньи он вел
Корабль на исходе сил,
Когда бескрайний черный мир
Нездешний пламень озарил:
То Эльвинг с сумрачных небес
К нему слетела. Силъмарилл
Она скитальцу принесла, —
Эарендил увенчан был
Живым огнем. И вновь корабль
Он повернул, неустрашим,
Под пенье пенящихся волн
Ветрами ярыми гоним;
Неумолимый ураган,
Родившийся в Ином Краю,
Дыханьем силы неземной
На Запад устремил ладью.
Ее влекло сквозь гиблый мрак
По черным водам, где на дне
Сокрыта древняя земля
Ушедшая с Началом Дней...
Но вот узрел Эарендил
Кайму жемчужных берегов,
Где тонкой музыкой звучал
Прибой искрящихся валов;
То в легкой пене облаков
Стоял священный Валинор,
И Эльдамар лежал вдали
За чередою тихих гор.
Скиталец вырвался из тьмы
Под сень блистающих небес
В Обитель Эльфов, Древний Дом,
Где воздух неясен, светел лес,
Где Ильмарин среди долин
Вздымает свой могучий склон,
И неприступный Тирион
В зеркальных водах отражен.
В земле, живущей вне времен,
Старинных саг чеканный строй
Ему звучал, и песнь лилась
Под звуки арфы золотой;
И в белоснежное шитье
Он был одет; и семь огней
Ему светили на пути
В стране, где нет теченья дней.
Он был допущен в тайный мир,
В котором вечен юный свет,
Где первый, Истинный король
Владычествует с давних лет.
Там услыхал Эарендил
Слова, запретные иным;
Виденья Эльфов и Людей
Прошли чредою перед ним.
Но срок настал, и новый челн
В дар получил Эарендил:
Избрали Эльфы для него
Хрусталь эльфийский и мифрил;
Его венчал живой огонь,
Огонь бессмертный — Оильмарилл,
Подарок светлой Элберет;
Ему служила пара крыл,
Что заменяла паруса;
Эарендил был, вознесен
Для новых странствий без границ
На безграничный небосклон.
На легкокрылом корабле
Взлетев над Вечною Страной,
Он устремился е дальний край
Вослед за Солнцем и Луной.
На грани мира свой корабль
Направил он во тьме ночной
В обратный путь, в знакомый мир,
К родной земле, спеша домой.
Он мчался над туманной мглой
Звездой, блуждающим огнем —
Предвестьем Солнца, в серый мир
Спешащего с грядущим днем.
Над Среднеземьем задержал
Эарендил поспешный бег;
Он чутким слухом уловил
Стенанья тех, кто в давний век
Погиб — и дев альпийских плач,
И жен людских... То Рок взывал
К нему — остаться в небесах.
Эарендил навеки стал,
Для всех, затерянных во тьме
Звездой, летящей в вышине.
Живым огнем, проводником
К Священной Западной Стране.
|
Маторина
В Арверне жил Эарендил,
Был моряком отважным,
И в необычный путь решил
Отравиться однажды.
Ладью-красавицу себе
Построил в Нимбретиле
И вверил паруса судьбе —
Серебряные крылья.
Герой в доспехи был одет
Из крепкого металла,
Был тайный знак в его щите,
Чтоб отводить удары;
Был стрел эбеновых колчан,
Лук из рогов дракона:
Из пышных перьев был султан,
Что делал шлем — короной.
Алмаз во лбу его горел,
А изумруд — в кольчуге...
Кораблик лебедем летел
В свой трудный путь и чудный,
Он далеко и долго плыл
Безвестными путями,
Где только месяц свет свой лил
Над черными волнами;
Во льдах у северных твердынь
Едва избегнув смерти,
Поплыл на юг, где жар пустынь
Шлет в море злые смерчи...
Плыл мимо черных берегов,
В беззвездном Море темном,
И заблудился меж валов
Во мраке том огромном,
Волна корабль перевернуть
Грозилась то и дело,
Уж, обезумев, повернуть
К родной земле хотел он,
Порвать не в силах ЗЛУЮ тьму,
Ладья, как лебедь, билась...
Эльвинга с облаков к нему
Свечой в ночи спустилась
И, Сильмарилом увенчав,
На запад указала.
Отныне, страхи отогнав,
Он не бросал штурвала.
Вдруг с того света грозный шквал,
Исчадье Тарменела,
Взревел и паруса порвал—
Вновь буря загремела.
Ладья стонала, ветер выл,
Но луч от Сильмарила
Все ярче через мрак светил
В пути Эарендилу.
Сквозь тьму корабль его прошел,
Над страшною пучиной,
Где в пенных гребнях черных волн
Прадавний берег сгинул.
Он избежал враждебных чар
И Море переплыл он.
Зеленый дивный Эльдамар
Судьба пред ним открыла.
Он к Белой Гавани пристал.
Где вечно светит лето,
И чудный берег просиял,
Как россыпь самоцветов.
Жемчужный с золотом песок
Волна перебирала.
Был остров зелен и высок,
На нем Гора стояла:
В недосягаемую высь
Вершина возносилась.
Был воздух Ильмарина чист
И озеро светилось.
Огнями башен освещен,
В предгорьях Валинора
Стоял эльфийский Тирион,
Вечновечерний город.
Был встречен Мудрыми герой,
Что знанье сохранили.
Играть на арфе золотой
Они его учили.
Там в тайны был он посвящен,
Неведомые смертным,
И в вечный Калакирион
Прошел тропой заветной.
Ему светили семь огней.
Он шел в одежде белой
И Короля из Королей
Узрел на троне древнем.
Он услыхал беззвучных слов
Таинственное пенье
И увидал иных миров
Запретные виденья.
Сверкнув, за годом падал год
В недвижимое Время.
Узнал он все про свой народ,
Людей и эльфов племя...
Ладью построили ему
Из чистого мифрила.
Ей весла были ни к чему —
Без парусов ходила.
Но Элберет ей два крыла
Дала, чтоб в небе реять,
И вместо знамени зажгла
Живой огонь на рее.
Был фонарем ей Сильмарил -
И смело встав к штурвалу,
Моряк заклятье повторил,
Что Элберет сказала:
«За Солнце и за Лунный свет
Лететь быстрее ветра
Туда, где нет ни дней, ни лет,
Ни берегов, ни света!»
До края мира он летел,
Горя, как факел звездный;
Когда ж вернуться захотел,
Увы! уж было поздно.
Ладью он дерзко повернул
И стал герольдом света.
Звездой над Норландом блеснул
Задолго до рассвета.
Свой дом увидеть захотев,
Летел все вдаль и выше,
Но только плач эльфийских дев
Из давних лет услышал.
Заклятьи сила жестока:
«По поднесебным весям
Лететь до той поры, пока
Не побледнеет Месяц,
Не знать ни гавани родной,
Ни отдыха, ни срока,
И между Солнцем и землей,
Горя, лететь высоко!»
|
Каменкович и Степанов
Эарендил был мореход;
он для далеких плаваний
ладью построил верную
в Арверниэнской гавани.
Серебряными нитями
огнистый парус вышил он,
и белогрудым лебедем
бесстрашно в море вышел он.
Кольчугу он надежную
надел для дела бранного,
свой щит покрыл он рунами,
чтобы хранил от ран его;
на лук он взял драконий рог,
эбен - на стрелы черные;
привесил ножны к поясу,
из оникса точенные;
булатный меч вложил он в них,
плащ заколол смарагдом он,
шлем выбрал адамантовый,
пером орла украшенный...
При свете звезд, в лучах луны
в волнах он плыл бушующих -
так далеко от Смертных стран
не правил путь никто еще.
Треща, сдвигался Вечный Лед,
крутились бури снежные;
кругом просторы темные,
огромные, безбрежные...
Ладью встречает Ночь Ничто,
кипит пучина водная -
и не находит взглядом он
лампаду путеводную.
Поднялся ветер западный
внезапно - щепкой легкою
ладью он поднял до неба
и к дому вновь повлек ее.
Валы ярятся и шумят,
и пеной застит взор ему,
и весла из уключин рвут,
грозя бесславной гибелью...
Тут Элвинг чайкою с высот
слетела на корму из туч,
со светочем, что ярче звезд, -
и тьму пронзил небесный луч.
Взяв светозарный Сильмарил,
венчает он чело свое -
и вновь за руль берется он,
и вновь берет весло свое.
Путь начинает заново -
и вновь подхвачен вихрем он,
примчавшимся из-за моря
немеряных иных времен.
И окунались в Ночь Ничто
и парус, и весло его -
над сушей затонувшею,
во тьме ладью несло его.
И вот музыку слышит он -
волшебную, высокую;
и вот валы последние
выносят на песок его.
Играя самородками,
камнями драгоценными,
в жемчужный берег бьет прибой
волнами белопенными.
Венчая древний Валинор ,
увенчанная тучами,
Гора с главой серебряной
там высится могучая.
Стучатся волны в Элдамар,
в селенья небывалые;
туда повел Эарендил
ладью свою усталую.
Эльфийский дом, блаженный край!
Там воздух пеньем напоен,
там к Илмаринову холму
приник пресветлый Тирион;
в зерцале вод отражены,
в лучах луны, в огнях лампад,
как драгоценные ларцы,
дворцы эльфийские стоят.
Там принят был Эарендил,
и арфы лад освоил он;
он слышал сказы мудрецов
и слышал пенье стройное;
его одели в белый лен,
семь светочей зажгли ему -
и через Калакириан
послали в край неведомый,
в страну, сокрытую от всех,
в чертоги безвремянные,
где лет сияющий поток
не считан и не вымерен.
Там, в Илмарине, на горе,
где горний сокровенный Трон,
перед Владыкой древних стран
колено преклоняет он;
и слышит слово вечное,
реченное ему с высот,
про Смертных, чей сокрыт удел,
про Благородный Старший Род.
И как во сне невиданном,
виденья неотмирные,
заказанные тем, кто жив,
завороженный, видит он.
Тем временем его ладья
преобразилась в гавани;
зажглась эльфийским хрусталем
и серебром украсилась;
И был на мачте водружен
живой огонь пылающий -
то Сильмарил немеркнущий,
в кромешной тьме сверкающий.
И подарила Элберет
бессмертные крыла ему,
стезю присновысокую
навек она дала ему,
дабы ладья не по морю,
а по небу бессветному
меж солнцем и луной плыла,
лия лучи бессмертные.
От Вечносумеречных Гор
лампадой ясноликою
крыла несут его корабль
прочь за Стену Великую.
Он края мира досягнул
и развернул ладью свою -
домой звездою ясною
направил он стезю свою.
Шел над морями темными,
невиданным горя огнем,
над темнотой кромешною,
меж солнцем и грядущим днем.
Над Средьземельем путь верша,
он слышит плач эльфийских жен
и видит слезы смертных дев,
но к ним сойти не может он:
не может - ибо дал обет
забыть о дольней гавани,
и до скончанья Вечных Дней
ладья пребудет в плаванье.
Поныне светит в небесах
лампада светозарная,
сияя в сумерках земли
над утренними росами;
поныне путь вершит ладья
над Средьземельем горестным,
глядясь в морские зеркала,
будя надежду новую.
Гори же, о Эарендил,
о Светоносец Запада!
Гори над сущими во мгле
и возвещай грядущее!
|
Грузберг (CD)
Эарендиль был моряком,
Приплывшим из Аверниен.
Здесь он построил корабль из нарубленного леса
В Нимбретиле, чтобы плавать в нем.
Паруса корабля он соткал из тончайшей серебряной нити,
Из серебра были фонари,
Нос вырезан в виде лебедя,
И на знаменах лежал свет.
В доспехи Древних Королей,
В кольчугу их облекся он,
Его сверкающий щит был покрыт рунами,
Дабы отвращать всякое зло и беречь от ран.
Лук его был сделан из драконьего рога,
Стрелы вырезаны из черного дерева,
Из серебра была его кольчуга,
Ножны из халцедона.
Металл клинка таил доблесть,
Из адаманта был высокий шлем,
С орлиным пером на гребне,
А на груди сверкал изумруд.
Под луной и звездами
Блуждал он далеко от северных берегов,
в недоумении, по зачарованным дорогам
За пределами земли смертных,
От скрежета Узкого Льда,
Где тень лежит на замерзших холмах,
От подземного жара и пылающей пустыни
Он торопливо отвернул и поплыл
В безвестные воды далеко-далеко.
Наконец приплыл он к Ночи-Ничто,
И проплыл в нее, и не видел больше
Ни сверкающего берега, ни света.
Ветры гнева гнали его,
И слепо плыл он вперед в пене,
Бесцельно плыл с запада на восток,
Безвестно к дому он спешил.
Подлетела к нему крылатая Эльвинг,
И пламя вспыхнуло во тьме,
Ярче алмазного блеска
Огонь на ее ожерелье.
Она дала ему Сильмариль
И увенчала живым светом,
И тогда с огнем на челе, неустрашимый
Развернул он корабль, и в ночи
Из иного мира за Морем
Поднялся яростный шторм,
Сильный ветер подул из Тарменела.
Тропами, коими редко ходят смертные,
Несло его ледяное дыхание корабль,
Могучее, как смерть, по серым водам
Давно забытых морей:
Пронесся он с востока на запад.
Вновь проплыл он сквозь Вечную Ночь
По черным ревущим волнам,
Над темными пучинами и затонувшими берегами,
Что канули до начала Дней.
И наконец услышал на жемчужном берегу,
Где кончается мир, музыку,
Там, над ревом волн,
Где желтое золото и тусклый жемчуг,
Он увидел, как молча вздымаются горы там,
Где сумерки лежат на коленях
Валинора, и Эльдамар
виден далеко за Морем.
Путешественник бежал от ночи,
К белой гавани приплыл он наконец,
К дому эльфов, зеленому и прекрасному,
Где воздух чист, как стекло,
Под холмом Ильмарин,
Где в долине сверкают
Освещенные башни Тириона
И отражаются в Озере Теней.
Здесь он причалил к берегу,
И эльфы учили его песням,
Рассказывали странные саги, полные чудес,
И принесли ему арфу из золота.
Они одели его в белую эльфийскую одежду
И послали перед ним семь огней,
Когда через Калакириан
К забытым землям шел он в одиночестве.
Он пришел в залы, где не течет время,
Где сияние вечно
И вечно правил Древний Король
В Ильмарине у изгиба Гор.
И здесь были сказаны ему неслыханные слова
Людей и эльфов,
Слова из мира, в котором бывают видения,
Запретного для живущих здесь.
Они построили для него новый корабль
Из митриля и эльфийского стекла,
Со сверкающим носом. Не было на нем ни струганого весла,
Ни паруса на серебряной мачте:
Сильмариль горел, как фонарь,
И развевалось знамя,
Поставленное самой Эльберет,
Которая пришла к нему
И дала ему крылья бессмертного,
И дала ему бессмертную судьбу,
Велела плыть ему бесконечно по безбрежным морям
Без света солнца и луны.
От вышних холмов Эверивена,
Где звучат серебряные фонтаны,
Эти крылья унесли его
К могучей Горной Стене,
Там он повернул от конца Мира
И вновь, снедаемый тоской и желанием отыскать далекую родину
Странствовал среди теней,
И вот, сияя, точно звезда над островом,
Выглянувшая в вышине из туманов, проплыл он
Далекой искрой прежде солнца,
прежде пробуждения зари,
По серым волнам Норленда.
И плыл он мимо Средиземья
И наконец услышал горький плач
Женщин и эльфийских девушек
В Древние Дни, в лета оны.
Но тяготел над ним могучий рок
Пока светит луна,
Блуждать и никогда не приставать
К Здешним Берегам, где живут смертные.
И до сих пор плавает он — вестник
Навек лишенный покоя, тот, кто никогда не сможет отдохнуть,
Всегда он будет нести сверкающий свет,
Огненосец с Запада.
|
Воседой
Свою ладью Эарендил
В Арверниене ладил сам:
Сам корабельный лес валил
По Нимбретильским по лесам,
Соткал он сам на паруса
Серебряную полосу;
Стяг на ладье серебрый был
И лебедь на носу.
Он королевский взял доспех,
Что крепче всех иных кольчуг,
И круглый щит, что был покрыт
Златыми рунами округ,
И лук был туг - драконий рог,
И стрел он в прок набрал, стрелок,
Из халцедона был колчан,
Из лучшей стали был клинок;
Шелом на нем горит огнем,
С пером орлиным долгий дрот,
А на груди его цветет
Большой смарагдовый цветок.
И вот, от северной земли
Вдали скитается герой,
Он под звездой и при луне .
Как бы во сне, плывет порой,
Плывет по лону мертвых вод,
До самой Кромки ледяной,
А там, за ней, один лишь лед,
За льдом идет Большая Мга,
А берега за этой Мгой,
Они, должно быть, мир иной.
Но буря грянула над ним,
И ветром западным гоним,
Забытый всеми, всем чужой,
В свой мир вернулся пилигрим.
Как лебедь белая, была
Бела, имела два крыла,
И вот, сошла в ладью к нему,
Во тьму, и стала тьма светла:
На деве Эльвинг Сильмарил
Сиял, она же отдала
Эарендилу Сильмарил
И с ним сама же поплыла;
И вот в Закрайние Моря,
Впервой торя для смертных путь,
Сквозь мгу и муть плыла ладья,
Путь находя сквозь мгу и муть.
И вихрями нездешними
Она была подхвачена,
И вот, над бездной Гиблых Вод
Благополучно проплыла,
Как было ей назначено.
Валы несли ревущие,
Его над черной бездною,
Куда бесследно канули
Миры все предначальные,
Покуда не услышал он,
Как будто звон, звучание
Жемчужно беспечальное
Волны о край земли. Вдали -
Гора, и на коленах гор
Сам Валинор, и Эльдамар -
Залив под ним; и вот, ладью
Свою в ту гавань белую,
Из тьмы ночной направил он,
Где эльфов дом, где Ильмарин,
Как дивный сон, где Тирион,
Нездешним светом озарен,
И башенки узорные
Глядятся в гладь озерную.
Там он остался, изучал
Премудрость древних чудную,
И даже музыку начал
Для смертного столь трудную,
Одежды белые стяжал
И арфу златострунную,
И семь огней пред ним несли,
Когда чрез Калакириан,
Он шел, ничтожный раб земли,
Туда, в сиянье вне времян,
В пречистый вечный Ильмарин,
Где Изначальный Господин
Без слова слово произнес
О судьбах эльфов и людей,
И зримо очертил пути:
Одним - уйти, другим - прийти.
Тогда свою Эарендил
Ладью на новую сменил,
Мифрил, эльфийское стекло
Пошло на ту ладью, -
Она без весел, без ветрил
Сама плыла, и Сильмарил
Сиял над ней, и новый стяг,
Напоминал зарю,
И Элберет ему дала
Бессмертие и два крыла,
Дабы парил он в вышине,
Подобно солнцу и луне,
И мог бы созерцать извне
Все сущее и все дела.
Вот он взлетел: превыше скал
Он просверкал, превыше гор,
Что ограждали Валинор
От Средиземья, оглядел
Предел бессмертных и предел
Земной, под солнцем и луной,
И дом родной он захотел
Увидеть вновь, и полетел
Туда, как яркая звезда,
И от полуночи всегда
С тех пор глядел, пока заря,
Горя, не озарит моря.
Все видел он, все слышал он:
И стон эльфийских дев, и жен
Людских стенанья со времен
Древнейших и до наших дней,
Но, на бессмертье обречен,
Пока не рухнет небосклон,
Земли родной не может он
Коснуться и пройти по ней,
И светочем горит вдали,
Чтобы народ его земли
По бурным водам и сквозь тьму
Всегда мог путь найти к нему,
К Сиятельному Маяку.
|
О.Мыльникова
Из крепкой северной сосны
Корабль сбивал Эарандил.
Изгиб лебяжьей крутизны
Его обводам сообщил.
Сковал серебряный бушприт
И парус искристый соткал,
С лучами утренней зари
Арверниен он покидал.
Он королевский взял доспех
Из тех, что древним волшебством
Ковались накрепко; от всех
Смертей он сберегал его.
Он в лук согнул драконий рог,
Колчан наполнил чернью стрел,
Звенели латы серебром,
И гордой сталью меч горел.
Крылом орлиным осенен,
Алмазный шлем его сверкал,
Сиял на ножнах халцедон
И на груди смарагд мерцал.
Под звездным пологом небес
Пролег его безвестный путь.
Среди неведомых чудес
Искал он верную тропу
От хмурых северных морей,
Где тяжкий громоздился лед,
От зеленеющих степей,
От знойных пустошей - вперед,
В безбрежье вод, в густой туман
За светлой устремясь мечтой...
Но зыбкая хранила тьма
Лишь безвозвратное Ничто.
И здесь вскружился гневный ветр,
Что вечно грань миров стерег,
И вынес под холодный свет
Его - бесславно - на восток.
Но, вспыхнув искрою живой,
Взлетела Эльвинга над ним,
Алмазной сетью лучевой
Разбрызнув теплые огни.
И многовластный Сильмарилл,
Дар Эльвинги, украсил шлем,
Тогда, восстав, Эарандил
Повел корабль навстречу мгле.
И лебедь ясный пролетел
Сквозь ядовитый, злой туман,
Запретный смертному предел
Туда, где бесятся шторма;
Сквозь грохот вздыбленных валов
Пронес его кипящий смерч,
И - точно сразу он оглох
Иль незаметно принял смерть:
Медлительность тягучих волн,
Безжизненных седых полей,
Где темный берег погребен
Был до истока смертных дней,
Где нет ни моря, ни земли...
Он плыл по мертвенным морям,
И вот в неведомой дали
Взошла нездешняя заря.
И музыку услышал он -
Прибрежный бережный накат.
Жемчужин тихий перезвон
Средь золотистого песка.
В изножье молчаливых гор
Недвижно сумерки легли.
То Эльдамар был, Валинор,
Простор невиданной земли...
И здесь упали крылья тьмы,
И гавань приняла его -
Эльфийский дом, зеленый мир,
Где дышит чистым волшебством
Холм Ильмарина, ясный сон,
Хрустальный синий небосвод
И светлый город Тирион
Над зеркалом прозрачных вод.
И гостя ласково объял
Всеисцеляющий покой.
Эльфийским песням он внимал
Под говор арфы золотой.
Одеждой белой облачен
И семизвездием ведом,
Тропою тайной вышел он
В сокрытый заповедный дол,
Где неподвластен ходу лет
Был вечно молодой народ,
И вечно негасимый свет,
И вечно правящий король.
Но что ему открылось там,
И что поведали ему
В заветном средоточье тайн.
Не рассказал он никому.
Взамен разбитого волной
Корабль иной ему был дан;
Знамен ярчайшей белизной
Мифрильный корпус осиян.
Без парусов корабль тот был,
Он плыл без весел и руля,
Огнем сигнальным Сильмарилл
Горел на мачте корабля.
И мореходу Элберет
Дала бессмертные крыла,
И на чреду бессчетных лет
Его заклятьем обрекла.
Над вечным сумраком холмов
Он крылья медленно простер,
Над шелестом лесных ветров,
Над остриями снежных гор,
Над горней дымкой облаков.
Небесной темною водой
Лишившийся земных оков,
Он вспыхнул новою звездой.
И от пределов бытия
Домой рванулся он - вперед,
В неозаренные края
Норландских серых, стылых вод.
Но недоступна, далека
Теперь земля над ним плыла,
Эпохи шли, текли века
Под гордый гимн, под скорбный плач.
А он зароком связан был,
А он летел, в ночи храня
Сон колыбелей и могил
До светлого явленья дня...
Летит звезда, пронзая тьму,
Бессменный, негасимый свет,
И нет пристанища ему,
И нет преград, и смерти нет.
|
А.В.Щуров
Эарэндил из Арвэрниэн
Ладью для странствий выстроил:
Из нимбрэтилских белых древ
Ей прочный остов вытесал,
Шелка крепчайшие он вил
На паруса сребристые,
И облик лебедя придал
Своей ладье лучистой он.
В кольчугу сребро-серую
Он облачился вскорости,
Взял щит с резьбой охранных рун:
Прочь беды гнать и хворости.
Взял лук из рога змия он,
На стрелы – древо чёрное,
Вложил меч ярой стали он
В хлад ножен халцедоновых.
На голове – алмазный шлем
С орлиным оперением,
А на груди смарагд горит,
Не знавший власти времени.
Под звёздами и под луной
Он торил путь к полуночи,
Плывя по водам в мутной мгле,
Для смертных дней заказанных.
Ярились бури гневные.
К громадам льдов скрежещущих,
К горам, замёрзшим в чёрной мгле
Ладью во мрак они влекли
Или швыряли в жар и зной
Полдневеных вод беззвездия,
Покуда Ночь Ничто ладью
Не ослепила мороком.
Ему взор пена застила,
И бури смерть ему рекли.
Не принят и невыслушан,
Искал он тщетно свет земли.
Вдруг пал с небес живой огонь –
И стала тьма светла на миг:
То пламя, ярче, чем алмаз,
Сверкнуло в обруче на миг
У Элвинг; светлый Сильмарил
Она скитальцу принесла –
И Эарэндил увенчал
Своё чело тем светочем.
С ним вместе Элвинг поплыла.
И вновь он развернул ладью,
Ведя на Запад – в Ночь Ничто,
Но вдруг примчал из Тармэнэл
Могучий вихрь и на Закат
Под рёв валов помчал ладью
По лону вод безжизненных.
Как смерть ревел могучий вихрь,
И бились волны ярые.
Сквозь Ночь Ничто, сквозь буйство лиг,
Над краем, что был поглащён
Безмолвной чёрной бездною
В Начале Дней, неслась ладья,
Пока далёкая земля, пока жемчужная заря
Во мраке не забрезжила.
Из той зари, от той земли
Шла музыка напевная –
Песнь волн о берег бьющихся,
Игравших самоцветами, златыми самородками
И жемчугами белыми.
Избегнув тьмы, скиталец вод
В залив ведёт ладью свою.
Пред ним – Священная Гора
В безмолвии и сумраке,
И Элдамар, и Валинор.
На Илмарине – Тирион:
В Мареозёрье отражён
И светочами озарён,
Он бледным светом остеклён.
В край, где чист воздух, зелен дол,
Вступил посланник смертных стран.
Там был скиталец облачён
В одежды белоснежные.
И мудрецы поведали
Ему Преданье древнее,
Он слышал музыку начал
И слово сокровенное.
Под пенье арфы золотой,
В сиянье семи светочей
Он шёл сквозь Калакириан
В пречистый древний Илмарин.
В чертогах горних вне времян,
Где светел вечный ток годов,
Владыка рёк слова без слов.
И страннику открылись тут,
Заказанные всем живым,
Вне мира откровения:
Судьба людей и эльфов тут
Прошла пред ним в видениях.
И вот дана ему ладья –
Из хрусталя и митрила –
Без паруса и без весла,
Сияньем озарённая.
На мачте Эльбэрэт зажгла
Живое пламя, – Сильмарил, –
И два нетленные крыла
В дар Эарэндил получил.
И Элбьэрэт ему рекла
Его судьбу, бессмертный рок –
Плыть по безбрежным небесам
Вслед солнцу и пред месяцем.
Над вечносумрачной грядой,
Над сребрыми потоками
Крыла несут его ладью
За стены мира вышние.
Навстречу солнцу развернул
Посланник Запада ладью,
Рассветив сумрак пред зарёй,
Живым пылая пламенем.
Над Норландом пути верша,
Над сирыми потоками
Он мчал и слышал в отзвуках
Былых веков плач смертных жён
И дев эльфийских скорбный стон,
Но вниз сойти не может он:
Рок по небу ладью ведёт,
И вечное послание –
Будить надежду новую –
Доныне суждено ему,
Пламеноносцу Запада!
|
Польский
przełożył Tadeusz Andrzej Olszański
Śmiały raz żeglarz Eärendil
w ziemi Arvernien mieszkał był.
By w podróż ruszyć, z tęgich pni
okręt zbudował w Nimbrethil.
Ze srebrnej nici żagle tkał,
ze srebra kuł latarnie dlań,
łabędzi z Falas białych pian
kształt zdobił dumny statku dziób.
Pradawnych królów przybrał broń:
pierścienne sploty chronią go;
na lśniącej tarczy złoto run,
aby odparła każdy cios.
Ze smoczych rogów mocny łuk
i hebanowe drzewca strzał;
w chalcedonowej pochwie skrył
stalowy, wielkiej cnoty miecz.
Lśni od klejnotów smukły hełm
zwieńczony kitą orlich piór
a na potrójny zbroi splot
szmaragd położył na swą pierś.
Żeglował w cieniu chłodnych gwiazd
daleko od północnych stron,
zbłąkany wśród zaklętych dróg
śmiertelny z oczu stracił ląd.
Tam dotarł, gdzie Lodowa Ciaśń,
gdzie martwe wzgórza okrył mrok,
i tam, gdzie wrze palący żar
jałowych wód, lecz zwrócił ster
tam, gdzie bezgwiezdnych otchłań wód:
wiosłując przez Nicości Noc
brzegów nie dostrzegł pośród mgieł,
ni świateł, których szukał wciąż.
Wiatr trwogi wstecz wędrowca pchał:
uciekał, ślepy, w grzywach pian,
bez celu statek mknął na wschód,
tam gdzie już nikt nie czekał go.
W czas ów Feanoryan złość,
przysięgi niespełnionej sług,
przyniosła do Arvernien wir
wojny i wiarołomny miecz.
Elwinga z cytadeli swej
rzuciła się w ryczącą toń,
lecz otrzymała mewy kształt,
by mknęła nad otchłanią mórz.
Dotarła doń w rozpaczy noc
i biały płomień rozdarł mrok:
jaśniejszy niż diamentu blask
z jej naszyjnika ogień bił.
Silmaril ocaliła dlań,
żyjącym światłem wieńcząc go:
bez trwogi tedy zwrócił ster
Na zachód. Był północy czas.
Za granic świata, spoza Mórz
Powstał potężny, wolny sztorm:
wicher potęgi Tarmenel.
Z Śródziemia stron potężny dech
wzniósł się i niby upiór mknął
przez śmiertelnikom obcy szlak
i spokój mącił szarych wód,
i na Zachodzie wreszcie zgasł.
Niósł go ten sztorm przez Wieczną Noc.
Na grzbietach fal ryczących mknął
ponad ciemnością martwych ziem,
zmiażdżonych przed początkiem dni.
Wreszcie usłyszał wieczny śpiew
perlistych plaż, gdzie świata kres,
gdzie toczą fale w grzywach pian
złota, klejnotów lśniący piach.
Ujrzał rosnący Góry kształt
w ciszy półmroku u jej stóp,
gdzie Valinor, gdzie Eldamar
ponad płaszczyzną widać mórz.
Wędrowiec zgrozie nocy zbiegł,
biały go w końcu przyjął port:
czysty, zielony Elfów Kraj
gdzie powiew rześki, gdzie jak szkło
lśniące u Ilmarinu stóp,
z wąwozu głębi szklistych skał
Tirionu wieżyc jasny blask
spogląda w Wód Cienistych toń.
Przed dalszą drogą zwlekał tam,
cudownych pieśni uczył się
słuchał mędrców dziwnych słów
i złotych harf przyjmował dar.
Odziano go w biel elfich szat,
posłano przed nim siedem lamp
kiedy w Calaciryi głąb
samotnie szedł w ukryty kraj.
Tak wkroczył do wieczności sal
gdzie płyną lśniąc kaskady lat
i skąd Odwieczny włada Król:
do Ilmarin, na stromy szczyt.
O Elfach i o Ludziach tam
tajemnych wiele padło słów
i wizyj roztrząsano kształt
wzbronionych po tej stronie Mórz.
Nowy wykuto statek dlań
z mithrilu i z elfiego szkła.
Kil miał z kryształu. Wioseł brak
i żagla. Srebrny jego maszt.
Silmaril zwieńczył. Płomień ten,
nieśmiertelnego ognia blask,
samej zatknęła Elbereth
ręka, gdyż przyjść zechciała tam.
Ta nieśmiertelne skrzydła dwa
przydała, i dozgonny los:
w oddali od słonecznych dróg
żeglować wśród bezbrzeżnych nieb.
Z Wiecznego Zmierzchu wzniosłych wzgórz
gdzie miękkich fontann srebrny zdrój
uniosły skrzydła statek-blask
ponad potężny Górski Mur.
Zawrócił tam, gdzie świata Skraj,
odnaleźć pragnąc dawny dom
swój pośród cieni, pośród mgieł.
Promień najsamotniejszej z gwiazd
nad mrokiem się wysoko wzniósł:
słońce poprzedzał płomień-skra,
co cudem był, gdy wstawał świt
sponad północnych, szarych wód.
Ponad Śródziemiem płynąc tak
usłyszał w końcu gorzki płacz
niewiast i elfin. Zły był czas
tych Starszych Dni, minionych lat.
Lecz większy mu przydano los:
omijać, póki księżyc trwa
śmiertelnych krajów Bliższy Brzeg,
nigdy nie wrócić do swych stron,
Zwiastunem niestrudzonym być,
nowinę nieść do kresu dni,
w oddali swą latarnię nieść:
Gwiazdę - Pochodnię Westerness.
http://galaxy.uci.agh.edu.pl/~evermind/jrrtolkien/earen.htm |
Польский (фрагмент)
tłumaczył Arkadiusz Kubala
Tak, ognia płomień i pogarda wściekła
zawładnęła Gondolinem i zabiła chwałę,
jego wieże spiczaste i strzeliste dachy
powaliła wszystkie, a wodotryski skaczące
na górze Gwareth już grać nie mogły,
a mury białociosane były jeno pyłem.
Lecz Wada z Helsingów o sercu zmęczonym
{Tűr na ziemi zrodzony, co bitwy zaznał}
ze zniszczenia i ruiny resztkę wyprowadził
panien płaczących, pacholąt i kobiet
i mężczyzn zranionych zwiędłego ludu,
ścieżką nieuczęszczaną, co się w stok wwiercała
poniżej Tumladin ich prowadził ku wzgórzom
wznoszącym się urwiście jako w rzędzie wieżyce
ku północy doliny. Tam drogę Cristhorn
oni ciasną przecięli, Orłów Szczelinę,
przez serce góry. A powiedziano więcej
w legendach innych i licznych pieśniach
o trudnej tej drodze tułaczego ludu;
jak włóczędzy z Gondolinu się wymknęli Melkowi,
ponad doliną znikli i pokonali wzgórza,
jak Glorfindel złoty się zmagał z Balrogiem
w wyłomie Orłów i oboje legli;
jak ognia błysk jeden z ostrej skały,
drugi jak piorun ponury się zwalił
w potworną przepaść przez Thornsir wyciętą.
O pragnieniu i głodzie, o księżycach trzydziestu,
gdy Sirionu szukali i spadała na nich
zaraza i strach; o Stawach Zmroku
i Wierzbowej Krainie; kiedy lament ich
słyszano w salach, gdzie bogowie się sycą
schowani w Valinorze, na Wyspach Przepadłych;
wszystko to inni w historiach mają
i pieśniach wyjawionych, lecz więcej powiem
jak los ich zajaśniał i jak zostali
w długich trawach Wierzbowej Krainy.
Tam słońce łagodne, tam słodkie powiewy
i wiatry szepczące, wywierzyska śpiące
i rosa zaczarowana...
http://galaxy.uci.agh.edu.pl/~evermind/jrrtolkien/piesne.htm |
|
|
|
